Пожалуйста, ставьте активную гиперссылку на сайт eco-ref.ru если Вы копируете эти материалы!
Во избежание недоразумений ознакомьтесь с правилами копирования материалов с сайта www.eco-ref.ru
Вершина лета — праздник цветущих трав, во время
которого скромная северная природа надевает
один из лучших своих нарядов, удивляя нас
разнообразием и буйством красок своих богатств.
Я бреду вдоль небольшой горной речушки, купаясь в
золоте купавок и лютиков, в бирюзе незабудок и
аметистовых россыпях лесных гераней. Внимание
привлекает картинка красивых сине-голубых
цветов. Это ирис сибирский — редчайшее растение
этих мест. Красота цветка вполне сравнима с
красотой радуги, именем которой его нарекли
греки.
Мой путь лежит туда, где в знойном мареве
июльского полдня дыбится темная, покрытая серыми
пятнами курумов туша горы Шайтан. Преодолев
полосу ельников, начинаю подъем на гору. Еще
немного, и уже карабкаюсь по одной из каменных
рек — куруму. Покрытые серыми, черными и желтыми
плешинами накипных лишайников, огромные валуны
тянутся вверх.
По "берегам" этой своеобразной реки
толпятся ели и сосны. Скорость течения курума
составляет всего несколько сантиметров в год, но
этого достаточно, чтобы в "русле" его ничего
не росло. Вода, суточные и годовые колебания
температуры помогают силе тяжести двигать всю
массу скальных обломков. В "заводях", где
достаточно мелкозема, ютятся куртинки ажурного
лишайника — кладонии. Живые свидетели тех
далеких времен, когда здесь были горные тундры,
по которым в поисках ягеля бродили стада
северного оленя. Наступившее потепление помогло
тайге смять эти форпосты севера, а загрязнение
воздуха отходами промышленных предприятий
довершило их гибель. И только под прикрытием
крутых склонов сохранились жалкие остатки
некогда богатого царства.
Люди не посещают эти места, и мое появление
привлекло внимание нескольких ворон. Они
сопровождают меня, курлыкая и выкрикивая что-то
по-бабьи. В течение нескольких часов пробиваюсь
через завалы деревьев, пересекаю горные лужайки,
покрытые белыми соцветиями горца альпийского, с
редкими кустиками цветущих пионов. Двигаясь на
север по линии водораздела подхожу к вершине
одной из самых высоких гор Среднего Урала
Старика-Камня, увенчанной огромным скальным
останцем-шиханом.
Оставив внизу тяжелый рюкзак, поднимаюсь на
шихан, откуда открывается великолепная панорама.
До самого горизонта тянутся синие волны гор,
между которыми широко раскинулся ворсистый
ковер лесов, украшенный заплатами вырубок и
тонкими линиями лесовозных дорог. В памяти
всплывают слова певца природы этого края Д.
Мамина-Сибиряка: "Эти милые синие горы".
Хорошо видна россыпь домиков поселка Висим, где
прошли детство и юность писателя. В окулярах
моего бинокля вырос частокол заводских труб
Нижнего Тагила, от которых, обтекая неровности
рельефа, до самого горизонта ползет широкая
полоса дымов. Я не знаю, как далеко простирается
здесь зона экологического бедствия, но только
кладонии здесь не растут.
У моих ног весело зеленеют плотные дернинки
гвоздики иглистой — одного из исчезающих
реликтов ледниковой эпохи. Было время, когда это
растение украшало все свободное ото льдов
пространство. Сейчас, окруженная со всех сторон
враждебным морем тайги, гвоздичка вынуждена
ютиться на скалах самых высоких гор. Но не все
иссушающая жара, ни ветры и трескучие морозы не
могут побороть ее волю к жизни. Я чувствую нежный
аромат ее белых цветов, и мне ее искренне жаль.
Нет, не жара и морозы угрожают здесь ей гибелью, а
ботинок туриста и отравление от кислотных
дождей.
Находясь в горах, особенно глубоко понимаешь
связь далекого прошлого с настоящим и ощущаешь
эфемерность человеческой жизни. Чтобы увидеть
больше, не обязательно подниматься выше. Можно и
на Эвересте ничего не увидеть. С такими мыслями
долго стою на вершине шихана.
Солнце уже подошло к линии горизонта, и я спешу
вниз, к Шайтанке, на берегу которой меня ожидает
ночлег.
