Пожалуйста, ставьте активную гиперссылку на сайт eco-ref.ru если Вы копируете эти материалы!
Во избежание недоразумений ознакомьтесь с правилами копирования материалов с сайта www.eco-ref.ru
Каждую зиму запечатлеваю на память звериные
следы и норки. Накопилась изрядная коллекция...
На сей раз заснял многочисленные
норки-отдушины лесных полевок. Темнеющие повсюду
в снегу в низине, среди малорослого березняка,
дырки — это дыхательные ходы маленьких зверушек.
Проделываются они в снежной толще по ночам; по
ночам же полевки дышат свежим морозным воздухом,
чуть высовываясь из отверстий. По снегу никто из
них особенно-то и не бегает: подышал и снова
юркнул в теплую норку. Поэтому-то днем и
представляется местообитание лесных полевок
пустынным, нежилым, ведь они в это время или спят,
или кормятся зелеными частями, стеблями и
листочками, зазимовавших под снегом растений.
Грызут и корешки, когда голодно... Весной, только
стает снег, становятся хорошо видны следы этих
кормежек лесных полевок: дерновина луга или
сырой лесной полянки вся изрезана
многочисленными «мышиными» ходами.
Но это — не обычные мыши! «Серые полевки —
обычнейшие грызуны полей и лугов — тяжелы и
менее подвижны, чем мыши, — пишет известный
ученый — натуралист А.Н. Формозов. — ... В период
зимней подснежной жизни серые полевки, обитатели
полей, и полевки — экономки, живущие на сырых
лесных лугах и зарастающих гарях, прокапывают
вертикальные ходы — «отдушины», идущие от земли
к поверхности сугроба. После каждой пороши
зверьки тщательно прочищают засыпанный снегом
вентиляционный ход... ».
Именно о таких ходах я уже писал раньше в своих
статьях. На этот раз, наутро после густого
обильного снегопада, все дырки в снегу выглядели
как бы вновь проделанными; уходили они чуть
наклонно в снежную толщу сантиметров на
сорок-пятьдесят.
— Вот так «дворники»! — восклицаю от удивления,
оглядывая вокруг себя массу темнеющих на
безжизненном снежном саване дырок диаметром
чуть ли не лыжной палки. Сильно же надо было
потрудиться за минувшую ночь нефтеюганским
полевкам — экономкам, чтобы так тщательно
расчистить довольно длинные ходы (которые в
два-три раза еще удлиняются за долгую суровую
многоснежную зиму).
Полевки, как и мыши, настоящие подснежные
жители! В деревнях они с осени покидают поля и
луга, «просачиваются» в стога сена, в скирды
хлеба, в кустарники, собираясь там десятками и
сотнями. Однако многие из зверьков погибают по
пути в когтях хищников или просто замерзают на
снегу, не имея возможности прокопать твердый
наст и скрыться от холода.
Домовые мыши, летом часто выселяющиеся в поля,
осенью с первыми заморозками тоже пускаются в
путь. По А.Н. Формозову, в некоторые годы сотни и
тысячи переселяющихся мышей наводняют степные
деревни и села, заселяют хлебные скирды,
проникают в дома, зернохранилища и амбары, портят
продукты, обувь, одежду, постройки.
Да и на Севере, увы, полно сегодня домовых мышей!
Сам их некогда отлавливал в своей квартире
десятками! Мыши забирались даже на верхнюю полку,
где хранился забытый кулек с конфетами! Жрали они
и сырую картошку, морковку, прогрызли однажды
большую дыру в брезентовом рюкзаке, много
попортили полиэтиленовых мешочков с гречкой,
рисом, пшеном (теперь все храню только в железной
и металлической таре!).
Столь же агрессивны и еще более прожорливы мыши
в частном секторе города, в фермерских
хозяйствах. Не помогают ни коты, ни мышеловки, ни
яды...
Только совы, ласки да горностаи могли бы
остановить мышиное нашествие, но мы ведь
специально не разводим таких полезных птиц и
животных! А жаль... Жаль и потому, что и в
садово-огородных кооперативах мыши и полевки
тоже здорово пакостят, обгрызая под снегом кору
плодовых деревьев и кустарников. Иной год это
становится истинным бедствием для садоводов!
И все же без этой армии грызунов природа была бы
гораздо беднее! В суровые зимы они являются
спасением для голодающих лисы, совы, песца.
Кстати, в нефтеюганских пригородных лесах лисы и
совы пока еще водятся: сам видел и неоднократно
фотографировал «лисьи строчки» и отпечатки
совиных крыльев на снегу недалеко от мышиных
норок.
Охотилась рыжая в пойме протоки Чеускинской и
на зайцев, которых тоже немало развелось в наших
пригородных лесах, на пойменных лесных островах.
Однажды, идя на широких охотничьих лыжах вдоль
лисьего следа, наткнулся на серо — белый клок
заячьей шерсти и несколько алых капелек крови на
снегу.
Значит, все-таки подкараулила лисонька
зазевавшегося косого! Возможно, зайцу-беляку
удалось вырваться из острых зубов рыжей лисицы.
А, может, утащила она в пасти свою добычу куда
подальше!...
