Пожалуйста, ставьте активную гиперссылку на сайт eco-ref.ru если Вы копируете эти материалы!
Во избежание недоразумений ознакомьтесь с правилами копирования материалов с сайта www.eco-ref.ru
... Декабрьская тайга погружена в сонное
оцепенение. Идем на широких хантыйских лыжах по
снежной целине. Где-то впереди зимовье. До него
надо дойти засветло, иначе предстоит тяжелая
ночевка под открытым небом. Мой спутник —
бывалый таежник, не замерзал и в сорокоградусные
морозы, умело раскладывая нодью, быстренько
сооружая рядом с нею бивак: низкий навес от ветра
и мягкую лежанку из пихтовых лап. (Впрочем, для
этого надо всегда сначала сильно попотеть,
согреться прежде в работе).
Поздняя зима наверстывает упущенное. Один за
другим прошли снегопады, прошумели метели. Белым
саваном укрыты пространства болот. Где-то на краю
одного из них, в сосновой гриве, и притаилась
маленькая охотничья избушка.
— Еще километра три, и мы будем у цели! —
говорит Алексеич, егерь заповедника.
Наметанным глазом он уже заприметил и узенькую
просеку, пробитую когда-то сейсморазведчиками, и
зарубки на старых деревьях, и нетронутый солонец
чуть в стороне от лыжни — широкую кедровую плаху
с серым валуном окаменевшей соли, прикрытую
сверху двускатным коньком — крышей. Лоси пока
сюда не наведывались, и моего Алексеича это
огорчало...
Да, нынче в тайге развелось много лихого народу,
того и гляди уложат самого пулей, если надумаешь
права качать. Мне, не охотнику, много довелось
повидать лосиных шкур, брошенных ворюгами в
уральской заповедной тайге. Велся этот
разбойничий промысел еще в советские времена, но
в наши капиталистические стало еще хуже, еще
опаснее охранять живую природу. Хапужество без
меры процветает там, где хоть сколько-то еще есть
зверь, рыба, бор-кедровник...
Небо над нами быстро сереет, падают на тайгу
зимние сумерки. Уже чуть не на ощупь пробираемся
среди черных стволов деревьев. И вот впереди
смутно замаячило расплывчатое пятно. Выходим на
крохотную полянку, у края которой притулилась
приземистое, заметенное снегами строеньице.
Алексеич быстренько находит под стрехой
сношенную деревянную лопату, отгребает снег от
дверей. Я, пригнувшись, захожу внутрь тесного
помещения: железная печка, нары, маленький
горбатый столик; стены подернуты куржаком,
таинственно светящимся и сверкающем в луче моего
карманного фонарика. В избушке почти так же
холодно, как и на улице. Но вслед за мной Алексеич
вносит охапку дров и сверток сухой бересты.
Через пять минут железная печка довольно гудит
от веселого жаркого пламени, пляшущего внутри ее
ржаво-закопченного чрева. В столь же закопченный
алюминиевый чайник доверху набит чистый снег,
скоро он превратится в пузырящийся кипяток.
Достаем из рюкзаков съестные припасы,
раскладываем на столике.
Теперь можно будет отдохнуть и всласть
наговориться о разном, и о вечной неумирающей
природе прежде всего!...
... Ода охотничьей избушке еще далеко не
завершена у меня. Так много связано в жизни с этим
скромным таежным человеческим жильем, что в
кратком этюде не рассказать!... Без такого
спасительного прибежища не обойтись ни одному
охотнику, ни одному егерю и леснику!... И
писателю-натуралисту тоже!...
